Неделя тридцать девятая. Наринэ Абгарян «Манюня»

Под окончание проекта хотелось выбрать что-нибудь веселое и жизнерадостное. И выбрала. Пусть забросают меня тапками, если «Манюня» Наринэ Абгарян (жж автора) не является таким произведением.

Небольшая зарисовка. Глубоко за полночь. Темно. Сижу в кровати и читаю электронную книжку, периодически закрывая себе рот подушкой, дабы мой истерически-гомерический хохот не разбудил дочку,  ни о чем не подозревающую и мирно спящую рядом в своей кроватке. Что происходит? Это я «Манюню» читаю.

А читаешь эту замечательную книгу с легкостью и неимоверным удовольствием. Узнаешь и себя в детстве, и и людей, которые тебя окружали, и страну с неимоверным дефицитом всяческих товаров (что заставляло включать недюжинную смекалку и проявлять изворотливость ума, чтобы из ничего сделать конфетку) и с уважаемым героинями Генсеком Леонидом Ильичом Брежневым (даже несмотря на то, что Генсек, по версии мамы, это заболевание мозга).

Удивительные герои, живые и непосредственные, замечательный язык, возможность взглянуть глазами ребенка на мир взрослых и детей, а самое главное — неповторимая атмосфера  времени и места, которая передается не только через забавные (а иногда и довольно трагичные, как, например, выстрел из ружья в учителя физкультуры) истории из жизни армянской провинции, но и через удивительные описания природы, чудные запахи и неповторимой вкус блюд.

А самое главное... Самое главное Наринэ Абгарян, русская писательница армянского происхождения, пишет в финале:

Я навсегда запомнила тот июнь, и густое ночное небо над Адлером, и шумные его улочки, и дни, когда мы все были вместе и ни одному нормальному человеку не было дела до того, грузин ты, русский, еврей, украинец или армянин, и казалось, что так будет всегда и этой дружбе нет конца и края.                Я навсегда запомнила вкус той приторно-сладкой последней черешни и то, как Натэла смешно складывала губы трубочкой, назидательно приговаривая: «Надя, ты главное запомни — орехи лучше толочь в ступке, а не пропускать через мясорубку», — а Гоги, боязливо оглядываясь на Ба, объяснял дяде Мише: «Пожестче надо быть с женщинами, даже если эта женщина — туоя мать».              Я ни к чему не призываю.       Я прошу вас остановиться на минуту и вспомнить, как это прекрасно — просто дружить.        Вот так должно быть сейчас. И завтра. Т послезавтра. Всегда.

И больше не надо слов.